Моя мама наверно хотела другую дочку,
У которой была скатерть в цветочек,
В комнате убрано и бой-френд на 5+.
А я такая непостоянная,
Меня будто ветром швыряет
Из крайности в крайность.
Я разбивала любимые чашки,
А сейчас чужие сердца
Прыжки в неизвестность, затаив дыхание.
Новое кредо – попробуй все новое.
Прости меня мама и парень с красным дипломом.
Я не хотела, так выходит.
Девочка, возьми себя руки.
Не нужен тебе этот принц.
Внушила себе со скуки,
Что он для тебя целый мир.
Известный, мучительно сладкий,
Ты смотришь на него издалека.
Ломаешь руки украдкой,
Ведь он так мил для тебя.
Ночами уснуть не можешь,
Мечтаешь день ото дня,
Ищешь пути и исходы, только бы встретить.
Мечта.
Оставь ты себя в покое,
Забудь, отдохни, отвлекись,
Найди ты себе другого,
Ведь вокруг кипит жизнь.
Посмотри — синяки под глазами, мешки, осунулась вся.
Да не любовь это никакая — просто беда.
Потом ты все вспомнишь с усмешкой,
Поймешь, что сестра права,
Не надо, не будь сейчас пешкой,
Ведь для него, наверняка, всё — игра.
Вот так вот всё кончается:
Твоё место пустует в сердце после ухода.
У кого-то жизнь только начинается,
А кто-то лежит на кровати и ждёт прихода.
Сигареты кончаются в полночь,
И плетясь в магазин в цветочном халате под пуховиком,
Никто не приходит на помощь.
Ни сейчас, ни тогда, ни потом.
На самом деле я не курю уже две недели,
Стало легче дышать, и кажется, легче жить,
На календаре весна, а за окном метут метели,
И кто-то снова не может кого-то забыть.
Ну а я не могу забыть твоё изреченье,
Мол, «ты девочка, сама себе противоречишь»,
У меня осталось не очень приятное ощущенье,
Но, его, к сожалению, уже ничем не облегчишь.
Прячет ночь одиночества страх,
Тают медленно сумерки в сутках,
На твоих шевельнусь я губах
Тонкой струйкой вдохнувшего утра.
Я упавшей ресницей прильну
К сонной вмятинке мягкой подушки,
Отражением пара мелькну
На горячей поверхности кружки...
Мягким светом тебя обниму
На дорожку у двери в прихожей...
Я — невидимый твой атрибут,
И ты знаешь об этом, похоже...
Я потихоньку схожу с ума
От снов безликих и тусклой боли.
Тоска тяжелая, как сума –
Дамоклов меч над моей неволей.
Я потихоньку схожу на «нет»
От безысходности положенья.
Гоню в три шеи бездумный бред,
Плету судьбу из самолишений…
И ограниченная в мечтах,
Учусь летать без твоей поддержки,
Но то ль привычка, а то ли страх
Все ищет руки твои, как прежде…
Улыбаюсь, а сердце плачет в одинокие вечера.
Я люблю тебя. Это значит - я желаю тебе добра.
Это значит, моя отрада, слов не надо и встреч не надо,
и не надо моей печали, и не надо моей тревоги,
и не надо, чтобы в дороге мы рассветы с тобой встречали.
Вот и старость вдали маячит, и о многом забыть пора...
Я люблю тебя. Это значит - я желаю тебе добра.
Значит, как мне тебя покинуть, как мне память из сердца вынуть,
как не греть твоих рук озябших, непосильную ношу взявших?
Кто же скажет, моя отрада, что нам надо, а что не надо,
посоветует, как же быть?
Нам никто об этом не скажет, и никто пути не укажет,
и никто узла не развяжет... Кто сказал, что легко любить?
Исписанный лист, как стена между нами.
Последняя строчка, но в подписи прочерк.
Ещё одна сказка распята гвоздями
Сухих многоточий.
Сокрытая правда — под мантией страха.
Запрятаны мысли в чернильных осколках.
Немую мечту не отправит на плаху
Холодный взгляд волка.
Безмолвное чувство в царапинах стужи.
Заклеен конверт, но Ему это надо?
Из строчек — решетки, и узники –души…
И нет адресата.
А ты не поверишь, но ангелы тоже с работы
Приходят под вечер, порою, изрядно устав.
И их утомляют любые мирские заботы –
Попробуй быть бодрым весёлым, весь день отлетав…
А ты не поверишь, но ангелы крылья снимают,
Идут, /ну, наверно, куда?/ прямиком сразу в душ,
Пылинки и прочую грязь аккуратно смывают,
Пытаясь /напрасно/ отчистить усталость из душ…
А ты не поверишь, но ангелы, чайник поставив,
Садятся на кухне и смотрят безмолвно в окно.
И думают – утром проснутся и, крылья расправив,
Пойдут-полетят на работу свою всё равно…
А ты не поверишь, но ангелы плачут ночами,
Припомнив какую-то /детскую? взрослую?/ смерть.
И столько в слезах этих боли, горючей печали
О том, что помочь не смогли, не успев прилететь …
Для разных мужчин становилась я новой.
Для первого дурочкой, чистый наив.
Второму казалась излишне суровой,
А что? Он мурчал надоевший мотив!
Для третьего музой явилась, богиней!
Он даже сваял для меня пьедестал!
Но мне не хотелось быть чьей-то святыней,
А может быть просто меня он достал.
Четвертый созрел для семьи и для брака.
Его бизнес-леди влекла за собой.
Был пятый сражен кулинарной атакой,
Блудницу во мне запреметил шестой.
И только один обнаружил все сразу:
Слияние воздуха, льда и огня...
Потом произнес оглушившую фразу:
«Ты женщина сильная! Подлинник! Жаль, не моя!!!»
Двоятся дороги, и разные судьбы
Пасьянсом на стол или дротиком в цель.
Сломалось «Вчера» как засохшие прутья,
А яхта «Сегодня» наткнулась на мель.
Ничуть не обидно и выглядит просто -
Еще один промах зачислить как факт.
И лишь по ночам задаваться вопросом:
«Как много осталось у прошлого шахт?»
Горстями на завтрак таблетки от грусти.
А после вдыхать сигаретный ментол.
Однажды, наверно, боль все же отпустит,
И новое фото поставишь на стол.
Судьба обожает подобные шутки:
«Вчера» утекло как растаявший лед,
А ты потерялся в пустом промежутке,
Надеясь, что все же «Сегодня» придет.
